Особому ребенку требуется "неотложка"

18:58 26 марта 2008

Версия для печати

В Спарте, как известно, от младенцев-инвалидов избавлялись, сбрасывая их в пропасть. Было время, когда детей с аномалиями в развитии элементарно боялись. Потребовались тысячелетия, чтобы человечество наконец осознало и приняло за аксиому: сама природа награждает каждого из нас с момента рождения равными возможностями и правами, в том числе на образование.

О качестве и доступности, в целом — о проблемах такого особого сегмента общего образования, как специальное, мы говорим с доктором педагогических наук, профессором, заведующим кафедрой спецпедагогики института педагогики, психологии и управления Тюменского государственного университета Алексеем ДМИТРИЕВЫМ.

Сегодня в нашей стране, по официальным данным Министерства образования и науки РФ, каждый третий ребенок нуждается в медико-психолого-педагогической помощи и поддержке. Как утверждает статистика, основная масса (до 80 процентов) новорожденных по шкале Апгар, используемой для оценки состояния младенца в первые минуты его жизни, получает 7-8 баллов (на 2-3 меньше максимального количества). Следовательно, у ныне вступающего в мир поколения уровень здоровья весьма средний.

— Эти цифры, не очень афишируемые в обществе, но хорошо известные специалистам, — резюмирует Алексей Андреевич, — просто удручают.

Не прибавляет оптимизма и другая информация, выявленная коллегами профессора Дмитриева. До 50 процентов воспитанников детских садов Тюмени имеют речевые нарушения различной глубины, у 90 процентов детей выявлено искривление позвоночника, что чревато сколиозом.

Цена ошибки

Парадоксально, но факт. Пять лет назад российское образовательное ведомство упразднило несколько своих управлений. В том числе занимавшихся не только специальными школами, детскими домами, психолого-медико-педагогическим сопровождением детей с аномалиями в развитии, но и ребятами с нарушениями эмоционально-волевой сферы, с зависимым поведением (теми, кто заражен, так сказать, непреодолимой страстью к компьютеру, игре, алкоголю, наркотикам), что подтверждает горькую истину: поле деятельности для специалистов-дефектологов расширяется.

Более 4 тысяч специализированных детских садов, около 2 тысяч спецшкол в России, не считая огромного количества специализированных классов в школах и группах детсадов, лишились своей “головы”. Огромный корабль оказался без руля и ветрил. В течение четырех лет некому было не только управлять и контролировать, но и писать циркуляры, формулировать идеи, отстаивать важнейшие интересы. На федеральном уровне не было принято ни одного законодательного акта, касающегося специального образования. К счастью, в декабре 2007 года ошибку исправили, ликвидированный отдел в Министерстве образования и науки РФ был восстановлен.

В 2003-м, ставя крест на одном из своих важнейших подразделений, федеральные чиновники, видимо, полагали, что бремя по созданию нормативно-правовой базы возьмут на свои плечи регионы. Но их оказалось слишком мало. В их числе — Ленинградская область, где еще в 2002 году был принят, а на следующий год запущен в действие региональный закон “Об образовании лиц с ограниченными возможностями здоровья”. Такой же законопроект в Новосибирской области прошел уже второе чтение. Наши соседи — хантымансийцы — сегодня активно трудятся над текстом подобного документа. Работают в этом направлении и другие субъекты Федерации.

Пытаясь восполнить министерскую брешь, свои отделы по работе с аномальными детьми были созданы в Екатеринбурге, Пермском и Красноярском краях, Ленинградской и Новосибирской областях. Нашему региону вполне по силам решить подобный вопрос, привлечь специалистов-дефектологов. Пока же, как ни странно, специальное образование, по информации Алексея Дмитриева, имеет лишь один человек из руководителей всех 24 специализированных коррекционных школ Тюменской области.

Непозволительная роскошь

Модернизация системы образования нашей области, прежде всего — переход на нормативно-подушевое финансирование, новую систему оплаты труда, убежден наш собеседник, требует очень внимательного отношения, в частности, к специальному образованию.

Сегодня же заработная плата директора школы поставлена в прямую зависимость от средней зарплаты педагогов. И для того, чтобы поднять оплату труда учителей в своем учебном учреждении, многие руководители сократили ставки “околопедагогических” специалистов — социальных педагогов, психологов, логопедов. Профессионалы по работе с нарушениями речи не только вынуждены зарабатывать на кусок хлеба, но, что страшнее, лишены “социального пакета”. Не говоря уже об эмоциональном выгорании, невозможности повышать квалификацию, приобретать новые знания.

Финансовое благополучие образовательного учреждения определяется количеством учащихся. Чем больше, тем лучше. Ведь деньги “приходят за учеником”. Но задумывается ли руководитель школы, как, чьими силами и на каких условиях он будет учить детей, и прежде — проблемных: умственно отсталых, с речевыми изъянами, задержкой психического развития? Знает ли директор, что для обучения аномальных ребятишек в школе должны быть специалисты, иметься отдельный учитель и отдельная комната, должны соблюдаться режимы — охранительный, питательный, применяться особые педагогические технологии и пр.?

Словом, если хочешь учить особых детей — будь добр, пролинцензируй образовательные услуги. Пока же у нас услуги в наличии, а лицензии на них есть не у всех. Это констатирует не только наш собеседник, но и работники прокуратуры.

Для ребятишек с проблемами в развитии, которые занимаются в массовой школе, требуется так называемое интегрированное обучение, совмещающее процесс образования здоровых и аномальных детей. При этом для особых ребят должны быть созданы особые образовательные условия: рядом с ребенком должен находиться учитель-дефектолог, логопед, специальный психолог. Если эти три специалиста на каждые 15 детей с проблемами здоровья в школе отсутствуют, то такое обучение не может считаться интегрированным.

— В Москве к Положению о нормативном финансировании принято более 20 поправок для специальных (коррекционных) учреждений. Поправочные коэффициенты применяются и в нашей области, — говорит Алексей Дмитриев. — К счастью, мудрость руководителей Тюменского региона состоит в том, что пока спецобразование полностью не переброшено на подушевое финансирование. Но это сейчас, а что будет потом? Закона-то на этот счет нет.

Коррекционные школы в нашей области, на взгляд Алексея Андреевича, довольно часто не имеют должной материальной поддержки, чтобы приобрести спецоборудование, без которого специальное образование просто невозможно.

Все это позволяет ученому, который много ездит по стране в качестве члена всевозможных министерских комиссий, но главное — хорошо знает обсуждаемую нами тему, констатировать: Тюменский регион по уровню развития системы специального образования пока находится лишь в начале пути.

— Позволить себе тащиться в хвосте для нашей, такой богатой, области со всеми ее достижениями и традициями просто непозволительная роскошь, — убежден профессор.

От двух до пяти...

К счастью, лед тронулся. На 27 марта запланировано заседание коллегии департамента образования и науки, посвященное доступности образования для детей с ограниченными возможностями здоровья. В ноябре 2007 года решением этой же коллегии принята “Концепция качества образования Тюменской области”, в которую составной частью вошел раздел “Специальное (коррекционное) образование”. Разработчики (профессор Дмитриев со своими коллегами) целью проекта ставят формирование в нашем регионе “инновационной эффективной практико-ориентированной системы спецобразования”.

Среди первоочередных задач, которые требуется решить, — создание в Тюмени центра раннего вмешательства. По данным ученого, ежегодно около полутора тысяч детей проходят через руки медиков областного перинатального центра, открытие которого стало действительно значимым событием. Центр реанимирует, спасает малышей, которые рождаются, по сути, без признаков жизни. Нет сомнения, что в дальнейшем таким детям потребуется квалифицированная помощь разных специалистов. И вот тут-то центр раннего вмешательства пришелся бы как нельзя кстати. Ведь он представляет собой не что иное, как единую систему раннего выявления и коррекции отклонений в развитии ребенка с привлечением профессионалов различных ведомств — здравоохранения, социальной защиты, образования и др.

Практикой подтверждено: из ста аномальных детей 85 процентов коррегируются до весьма приличного уровня социализации (то есть ребенок может осваивать программы общеобразовательной школы, профессиональных училищ и техникумов), если с малышами в раннем возрасте — с 2-3-х и до 5-6-ти лет — занимались специалисты. Если этого не случилось, то до 90 процентов ребят остаются инвалидами.

Действительно, на успех можно рассчитывать, только если с проблемными детьми работают профессионалы. Поэтому Алексей Дмитриев настаивает на создании областной программы кадрового обеспечения учреждений специального образования. По самым скромным подсчетам ученого, Тюменской области требуется 2200 дефектологов разного профиля — логопедов, олигофренопедагогов, спецпсихологов. Чтобы закрыть проблему, потребуется... столетие. Ведь в год Тюменский университет выпускает от 30 до 40 подобных специалистов. Причем на бюджетные места принимаются только 15 абитуриентов, в то время как в маленьком Шадринске — 40, в Кургане — 75, в Екатеринбурге — 150.

Бумажные консилиумы?

В декабре прошлого года кафедра, возглавляемая профессором Дмитриевым, организовала и провела круглый стол на тему “О нормативно-правовом обеспечении проблем специального образования”. Во время диалога, вызвавшего колоссальный интерес не только педагогической общественности, но и представителей власти, из уст работника одной из окружных прокуратур Тюмени прозвучала информация о результатах медицинского обследования подростков, совершивших преступление. Практически у всех из них выявлены патологические, чаще всего психические, отклонения.

— Чикатило не стал бы Чикатило, тем самым вселявшим ужас серийным убийцей, — продолжил Алексей Андреевич, — если бы на его пути еще во время учебы в школе встретились специалисты. Они обязательно наткнулись, заметили бы повышенную тревожность, обидчивость, агрессивность подростка, верно оценили ситуацию и вовремя пришли на помощь.

Не случайно еще в 2000 году министерский приказ регламентировал создать в каждой школе и детском саду России психолого-медико-педагогические консилиумы, состоящие из опытного учителя, врача, психолога, логопеда. Отсутствие хотя бы одного из названных специалистов, по мнению ученого, не позволяет глубоко вникнуть в душу ребенка.

Как и их номинальное присутствие, добавим мы. Читатели, приходящие в нашу редакцию, свидетельствуют, что наличие в тюменских школах психологов и других профессионалов не гарантирует ребенку необходимые ему понимание и защиту. Неужели в самой системе заложен изъян, который провоцирует формальное отношение к детям? Или дело в качестве специалистов?

К сожалению, по словам Алексея Дмитриева, консилиумы существуют в основном на бумаге. Совершая подобное, мы не ведаем, что творим. Закладываем под социальное благополучие мину замедленного действия. Ведь десятки-сотни особых детей, сегодня упущенных профессионалами, оставленных без срочной, неотложной помощи, завтра могут обернуться для общества новой бедой. Потрясением.