Роснано исполнилось десять лет. Что дальше?

19:18 18 декабря 2017

Версия для печати

В декабре в Москве прошел VI Конгресс предприятий наноиндустии, на котором обсудили итоги первого десятилетия нового для экономики направления и перспективы дальнейшего развития. Об основных достижениях, проблемах и будущем индустрии участникам конгресса рассказал в беседе с главредом Business FM Ильей Копелевичем председатель правления "Роснано" Анатолий Чубайс.

Вопросы про хорошее и плохое

- Что сделано за десять лет, существует ли в России такая отрасль как видный элемент российской экономики?

- Первый конгресс проходил лет шесть назад. Сегодня другое ощущение энергетики, зрелости компаний, и мы видим результаты взаимодействия с коллегами. Ситуация разительно изменилась. Если посмотреть на официальную статистику, в 2016 году объем наноиндустрии России составил 1,6 триллиона рублей. Вполне серьезная и значимая цифра для российской экономики, которая в этом году подберется к 900 триллионам рублей. Если брать цифры по компаниям Роснано, с которыми ежедневно взаимодействуем, то в прошлом году наша цифра составила 363 млрд рублей.

Можно твердо сказать, что на 2007 год проектных компаний Роснано не было. Соответственно, 363 миллиардов - это то, что укладывается в нашу любимую парадигму "не было - есть". Это новые заводы, которых у нас на сегодня уже 87.

Еще один параметр, который стоит упомянуть, - экспорт. Мне это кажется важным, потому что экспорт всегда показывает не абстрактную картину, а тот состав продукции, который очевидно вышел на мировой уровень. Вот здесь, что называется, не обманешь: если ты по параметрам цена-качество способен конкурировать в мире, значит, ты доказал это экспортом. Объем экспорта в прошлом году, по данным Росстата, составил 290 млрд рублей - по нынешнему курсу 5 млрд долларов. Чтоб понимали, с кем сравнивать: в России крупнейшая отрасль по экспорту в хай-теке, не говорю про нефть и газ, это Военно-техническое сотрудничество - реалистичная цифра там 15 миллиардов долларов. Вторая по размеру отрасль – софт, далее атомная энергетика вместе с атомным машиностроением. Вот три хай-тек отрасли в России, которое получают от 10 млрд. Мы с 5 миллиардами в первую тройку не входим, но поскольку темпы роста нашего экспорта существенно превышают темпы роста у коллег, то мы считаем, что в следующее десятилетие нанаиндустрия России по объемам экспорта войдет в топ-3 хай-тековских сфер.

- Общая стоимость произведенной продукции в России – почти 1,6  триллиона, а проектные компании Роснано дали 363 миллиарда - получается, что на 80 процентов индустрия растет за периметром Роснано?

- С моей точки зрения, это очень хорошее соотношение. Вот если бы мы находились в ситуации, когда 90 процентов созданной в России наноиндустрии были результатом наших инвестиций, это было бы очень плохо. Это бы значило, что весь этот гигантский сектор удерживается исключительно за счет госденег, что всегда ставит под вопрос здоровье сектора в целом.

Как пример – солнечная энергетика. Завод "Хевел" в Чувашии – один из наших успешных проектов, 160 мегаватт мощность сейчас, которая достигается за счет разработанных  в России же гетероструктурных панелей с коэффициентом полезной деятельности в 22,7%, сейчас будем модернизировать завод и дальше наращивать мощность. Эта технология и этот продукт: а) получили полную российскую локализацию, б) обновился продуктовый ряд, базируясь на российских научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработках (RND), с) вслед за производством солнечных панелей мы пошли в массовое  строительство солнечных станций (семь или восемь построили – каждый месяц новые вводятся). Очевидно, движемся вперед. Хорошо, ребят, молодцы, чудесно, прекрасно, а кто-то еще за вами пошел? Ответ: да. В конце этого года в России на полностью частные деньги в Подольске построен завод по производству солнечных панелей. Мощность, сопоставимая с нашим заводом, но к нам не имеет никакого отношения. Мы не финансировали, не экспертировали - ничего не делали. Вот это для меня важнейший фактор позитива. Если б мы всё героически сделали и точка – вот это было бы все-таки со знаком вопроса.

Ситуация, когда вслед за нами в эту же сферу вошел частный бизнес, причем российский инвестор вместе с китайским, и мы теперь конкурировать с ними будем, - вот это доказательство того, что индустрия зрелая, становится на ноги, и частный бизнес подкрепляет действия государства. Вряд ли частный бизнес пошел бы в эту сферу с того момента, когда мы пошли. Это для нас-то была авантюра. Я б сейчас сильно затылок почесал, прежде чем решаться на такую историю. Соотношение между государственным инвестированием индустрии и частным, мне кажется, как раз у нас здоровая и правильная.

За десять лет истории Роснано совокупная справедливая стоимость портфеля всех  инвестиций – успешных, неуспешных, провалившихся, прекрасных – впервые превысила совокупные затраты (costs). По итогам прошлого года она составила 101 %.

- В 2009 году вы сказали, что не можете быть экспертом в инновационной экономике, потому что для этого надо сделать ошибки и извлечь из них опыт. За десять лет что вы назвали бы главными ошибками, о которых стоит рассказать, чтобы зал мог сделать выводы и для себя.

- Самой большой ошибкой я считаю проект под названием поликремний (Нитол). В Иркутской области в Усолье-Сибирское построили завод по производству поликремния, который в России не производился и до сих пор, кстати говоря, не производится. Когда начинали строить завод, цена поликремния на мировом рынке была 400 долларов за килограмм, когда закончили строить - 20 долларов. В итоге мы с трудом продали завод другому инвестору. К сожалению, наш замысел не получился. Это классический пример реального провала. Причина - неграмотно выстроенная работа с мировой аналитикой. На тот момент, а это 2010-2012 годы, пришелся мировой кризис в солнечной энергетике в целом и производстве базового для нее материала – поликремния. Дело в том, что в течение двух лет Китай ввел по его производству мощностей больше, чем весь мир имел на 2012 год. В результате массовое банкротство в Европе, в Силиконовой долине. Даже в самом Китае провалился тот, кто был первым. Многие не сумели предвидеть масштаб перелома... Потом такой же трюк Китай сделал по четырем-пяти отраслям, начиная с редкоземельных элементов до энергомашиностроения. Тогда проглядели все. Это очевидная ошибка, без вопросов.

- Были провалы, когда вложились в технологию, которая не дала ожидаемых результатов?

- Скорее да. Как у нас говорят, "если ты себе лоб не разбил, то ты не в инновационной сфере работаешь, а в какой-то другой". К такого рода проблемам я бы отнес наш "Оптоган", однако компания и сейчас развивается -слухи о ее смерти сильно преувеличены. Мы создали альянс с одним из крупнейших производителей светодиодной светотехники, компания растет по объему продаж - в ее будущем я практически уверен. Однако если смотреть шире, то мы не достигли там той цели, которую ставили. Которую, кстати говоря, не достиг никто в стране. Почему и что произошло со светотехникой вообще? На наших глазах весь мировой кластер светотехники в течение десяти лет вошел, с моей точки зрения, в крупнейший технологический перелом, который называется светодиоды. Большая часть светотехнических устройств, существовавших на газоразрядных лампах, лампах накаливания, на энергосберегающих лампах и так  далее за десять лет замещается светодиодами. Если посмотрим вокруг себя, не только в офисном освещении, но и спецосвещение автомобилей, вся подсветка, стоп-сигналы, специальные системы освещения, вплоть до хирургических и так далее - это светодиоды. КПД в семь раз выше, срок службы в пятьдеся тысяч часов вместо двух. Мы, как и некоторые наши коллеги, пошли в эту сферу, у нас там неплохой научный задел (в некотором смысле нобелевская премия Жореса Алферова о гетероструктурах – это про светодиоды) и попытались в ней конкурировать. Не получилось ни у кого. Все проекты в России, которые мне известны, провалились. В чем базовая причина? Что такое производство светодиодов, гетероструктуры? Процесс хоть и технологически сложный, но уже хорошо известный и понятный. Наши проекты включали в себя 2-3-4 или 5 ростовых установок. Это довольно много, каждая установка – 10% рынка российского. Выяснилось очень быстро, что конкурируем мы с условным Тайванем, где стоит триста таких установок. Точка. Всё. Вы не можете конкурировать с бизнесом, у которого серийность в триста против вашей серийности в две. Я знаю минимум пять проектов, очень уважаемые структуры делали – не получилось ни у кого. В итоге вся наша светотехника – импортные светодиоды: либо китайские, либо CREE. Последний, кстати, создан российской группой ученых, которая уехала на Запад и там построила компанию. Мы единственное что смогли удержать в нашем "Оптогане" - часть технологического процесса: корпусирование вместе с флюоресценцией. За счет этого компания живет и развивается. Но в целом это тяжелый пример для России.

Это пример, как крупный технологический кластер полностью переходит на радикально другую технологию. По идее, в такие переходы, если ты правильно вписался в стране, то способен занять в них значимую позицию. Если ты вписался и прорвался на российский рынок – хорошо. Отталкиваясь от этого, можно и в мир идти. Но, к сожалению, светотехника и для нас, и вообще для нашей страны не оказалась таким переходом. Мы не смогли на этот уходящий поезд сесть - увы!

Покажите, что вы сделали

- Мы знаем, что наноиндустрия в России растет, производятся новые элементы, определенные товары, однако попытки выйти непосредственно на потребительский рынок, чтобы люди увидели продукт на полке магазина, пока заканчиваются неудачей. Есть в этом уже что-то ставшее закономерностью, с которой надо смириться, или нет?

- Вопрос для меня серьезный. И я как-то сам его пытался понять. Во-первых, хорошо известно, что большая часть наноиндустии, которую мы строим, по характеру и природе своей все-таки B2B - "Бизнес для бизнеса". В силу того, что нанотехнологии  - это материалы или покрытия, применяемые в дальнейшем производстве. И в этом смысле ничего страшного нет. Нас частенько критикуют: а покажите, чего вы сделали, где я могу купить вашу продукцию, в каком магазине она продается? Мы отвечаем: Ну как же так, ребята? Вот у вас наши чипы в карте "Тройка", в биопаспортах, наша упаковка в магазине – в колбасе, сыре, майонезе, наши окна стоят в энергосберегающих домах и так далее. Но все равно ясно, что это меньшая часть. Большая часть все же не про это.

- Что в медиа воспринимается провалами, а на самом деле таким не является?

- Есть большая и серьёзная тема под названием гибкая электроника. В гибкой электронике у нас есть завод Plastic Logic. Он выходит на стопроцентную загрузку. Пока он является самым крупным в мире производителем гибких экранов по принадлежащей нам же технологии. Техногогия находится в другой нашей компании – FlexEnable. В той и другой компании мы стопроцентные собственники. Почему мы считаем, что эта история не является провалом? Во-первых, в отличие от случая с поликремнием, мы не стали строить завод. У нас был готов продукт, прототип доказывал его работоспособность, у нас была готова серийная технология, мы понимали состав оборудования, который нужен для производства, у нас был землеотвод и мы были готовы строить завод. Но приняли решение – не будем строить. С точки зрения пиара - полный провал: как же так, подсунул планшет, а планшета нету. С точки зрения дела – абсолютно правильное решение: не стали строить, потому что экономика не пролезала. По конструктиву, по технологии, по производству все нормально, а по экономике он не мог конкурировать. Скажу, куда мы движемся. При поддержке мэра Москвы Сергея Собянина мы в Троицке развернули строительство российского центра гибкой электроники, в который в полном объеме сделаем трансфер технологий с наших же Plastic Logic и FlexEnable, добавим новые технологии гибкой электроники, а их сейчас две группы наиболее прорывных. И я рассчитываю, что этот крупный кластер гибкой электроники, о которой говорят уж лет пятнадцать, наверное, через три-пять-семь лет вполне реально может стать абсолютно реалистичной частью новой электроники. И если мы не ошибемся в оценке технологических трендов, то Россия в этом кластере вполне может стать одним из законодателей мод. Может ли Россия стать лидером в микроэлектронике в целом? Нет, не может – забудьте! Не произойдёт этого в следующие двадцать пять лет. Говорю это как человек, который построил вместе с коллегами флагман российской микроэлектроники - завод "Микрон". Не будет Россия в целом лидером в микроэлектронике. У нас для на рынке - 0,01 %. А в рождающейся нише под названием Гибкая электроника, опираясь на тот задел, который есть, вполне может. И когда мы для себя планируем новые нанотехнологические кластеры на следующие десять лет, которых сейчас нету, одним из перспективных считаем это направление.

Плюс лекарства, солнце и ветер

- Фармацевтика и биотехнологии, возобновляемые источники энергии, машиностроение и металлургия, космос и  авиастроение, химия и нефтехимия, газодобыча и переработка, электроника. Ка бы вы эту палитру разложили в плане развития нанотехнологий?

- Наиболее важными для нас являются фармацевтика. Достаточно сказать, что в прошлом году рост российского потребительского рынка фармацевтики составил около 15 %, российского производства в фармацевтике - 25 %. На мой взгляд, это самая быстроразвивающаяся отрасль в стране.

Возобновляемые источники энергии. Если коротко, то мы картину понимаем здесь так: солнечная индустрия в России запущена, дискуссия закончена - мир проехал эту развилку, и Россия проехала эту развилку. Производство есть наше, плюс независимое частное, строительство станций идет. как горячие пирожки. И ясно совершенно, что это направление будет только развиваться.

Ветер. Год назад я отмечал, что 2017 будет годом, когда мы пройдем развилку по ветру. Сегодня в декабре говорю с уверенностью: она пройдена. В феврале будущего года первая российская ветростанция будет запущена вместе с "Фортумом". Это крупнейший проект. В нем участвуют Ульяновская, Ростовская область, Татарстан и дальше. Помимо нас и независимо от нас, в эту индустрию пришел "Росатом". С гордостью отмечу, что в солнечной энергетике "Роснано" с "Фортумом" номер один по объему мощностей. В солнце и ветре мы крупные. Но и там, помимо нас, идет частный бизнес.

Рождающийся отрасль – переработка твердых бытовых отходов. В эту сферу мы пойдем с "Ростехом".

Мы посчитали, что в целом российские проекты по возобновляемой энергетике: солнце, ветер и переработка твердых коммунальных отходов  - это колоссальные рождающиеся индустрии на фоне не очень оптимистичных прогнозов в целом по промышленности и экономике - где-то  в районе 1-2 %. Сегодня ясно, что и фармацевтика, и возобновляемая энергетика могут показать темпы роста по 20-30 % в ближайшие пять-десять лет.

Человеческий проект и нанотрубки

- Чем вы гордитесь?

- Есть крупные, масштабные, значимые проекты, которыми мы гордимся. Нашими коллегами, которые это сделали. Роснано – это всего лишь инвестиционный фонд. Мы не производим продукцию, а помогаем. Мало того, во всех наших проектах мы миноритарные акционеры.

Важный социальный человеческий проект – ядерная медицина. Позитронная эмиссионная томография десять лет назад была только в книжках, а сегодня она в жизни. Уже в восьми регионах России запустили центры ПЭТ. По статистике, при выявлении рака на первой стадии выживаемость составляет 80 %, на четвертой – 20 %. Вот картина, которая все точки над i ставит. И тот факт, что у нас на сегодня уже более 485 тысяч человек в Липецке, Курске, Екатеринбурге прошли через раннюю диагностику, получили диагноз тогда, когда еще можно вылечить, – это просто спасенные жизни. Мощнейшая вещь, и команда, которая это сделала, заслуживает высочайшего уважения. Даже независимо от бизнеса. Кстати, по бизнесу там неплохо. Скоро будут продавать долю.

В промышленности один из наиболее значимых наших проектов - одностенные углеродные нанотрубки. Вещь абсолютно прорывная - то, с чего начиналась наноиндустия вообще. Этим занимались крупнейшие компании в мире, с большими именами, но у них не получилось. Нам кажется, что у нас получается. Мы надеемся, что этот проект будет расти. Первую тонну произвели три года назад. В этом году произведём пять тонн, в будущем году пускаем реактор на пятьдесят тонн. А дальше готовим пять реакторов на 250 тонн. OCSiAl - единственный в мире промышленный производитель продукта, который является универсальным аддиктивом, радикально улучшающим электротехнические и механические свойства большинства материальных продуктов. Пластик, цемент, а в перспективе – металл. Масштабы рынка просто колоссальные. Сегодня мы работаем с 75 из топ-100 технологических компаний, и если нас не уничтожат "злые вражеские силы", я считаю, что этот проект по масштабу, в диапазоне семь-десять лет превысит масштабы Газпрома по объему влияния на российскую экономику.

Инкубаторы передовых идей

- Как работает инфраструктура Роснано для частных компаний отрасли? Что достигнуто и что будет еще?

-У нас есть Фонд инфраструктурных и образовательных программ. Его работа строится по двум направлениям. По одному направлению мы занимаемся паспортизацией, стандартизацией, сертификацией продукции и образованием. Второе - это 15 наноцентров в одиннадцати регионах России. Среди них есть явные лидеры. Прекрасно развиваются Троицкий, Новосибирский наноцентры, хорошо - центр Зеленограда, отлично - в Ульяновске. Больше не назову: остальным есть куда подтягиваться. Это инкубаторы, в которых на сегодня 650 стартапов. Это основа конвейера инноваций, который мы в новую стратегию для себя заложили. И по тому, как коллеги - Андрей Свинаренко, Руслан Титов - это делают, мне она кажется очень серьезной и работоспособной историей. В этих центрах реально рождаются сотни и сотни настоящих, серьезных компаний. Однако для себя мы решили, что новых центров строить не будем. Живой наноцентр – это сочетание персоналий, людей с уникальной компетенцией, квалификацией, готовых заниматься этим делом, в соединении с позицией региона. Если нет позиции первого лица – губернатора, то даже замахиваться бессмысленно: ничего не получится вообще. Причем не с позиции "вот Путин приедет, и я ему покажу, как у меня красиво", а с позиции "это настоящее дело, которым заниматься надо". Такие губернаторы есть, собственно, с ними мы и делаем то, о чем я сказал. В этих регионах мы будем дальше работать и развиваться.