Очерки о ветеранах Великой Отечественной войны: «Поезд шел на восток»

08:20 13 апреля 2010

Версия для печати

Они не считали себя героями: и те, кто был в глубоком тылу врага, и те, кто участвовал в военных действиях на восточном фронте. Однако для нас, сегодняшних, их вклад в общую победу, не менее героический. Они просто не успели побывать на тех страшных передовых. Но были готовы также пожертвовать своей жизнью за свободу, на благо Родины, как и те, кто не дожил до счастливого дня победы…

Война застала его в родном Тобольске. Как и сотни тысяч других 19-летний Николай Быков услышал по радио, что Германия без объявления войны напала на Советский Союз. А вскоре помещение Тобольского рыбтехникума забрали под госпиталь, и всех учащихся (в числе которых был и Николай) перевели в Ханты-Мансийск. В марте 1942 года он защитил диплом, и получил направление на работу в Байкальский госрыбтрест, что располагался в Улан-Удэ.

Дорога до места назначения оказалась долгой, но интересной. Билет дали только до Иркутска, дальше требовался специальный пропуск. На станции Зима поезд остановился, и у пассажиров стали проверять документы. Спецпропуска у Николая не было, поэтому дальше Иркутска его уже не пустили. А по прибытии в Иркутск выпускник рыбтехникума оставил весь свой нехитрый скарб (небольшой чемоданчик) в камере хранения, и пошел осматривать город. Бесцельно блуждая по улицам, он наткнулся на вывеску «Иркутское отделение Байкальского госрыбтреста». «Сюда-то мне и надо», - смекнул Николай, - ведь от Иркутска до Байкала всего-то 65 км». Дождавшись утра, он пришел к начальнику, и тот не отказался от молодого специалиста, направив его мастером на Маломорский рыбзавод, который находился на озере Байкал в поселке Хужир на острове Ольхон. В то время коренной сибиряк и знать не знал, что на свете существует такой остров, и как он красив своей дикостью и суровостью.

Через неделю пришел ледокол «Ангара», на котором Николай и добрался до бухты Загли (Ташкай). Пассажиров здесь вышло много, но пока он замешкался, пристань уже опустела, и не у кого было спросить, как добраться до места своего назначения. Помощь пришла нежданно…. По дороге с горы с трубкой в зубах спускался старый бурят. Николай – к нему: «Как добраться на рыбзавод в Хужир?» «Тихо пойдешь, так далеко, - ответил тот, - Быстро пойдешь – так близко». Крепкого телом и духом сибирского парня не испугали те 40 км, которые он спокойно отшагал к своей цели. А дальше начались трудовые будни.

20 августа 1942 года Николаю пришла повестка, и он отправился в поселок Еланцы, райцентр Ольхонского района. Набрав призывников, их отправили в Иркутск и определили в казармы Черниговского военно-инженерного училища, эвакуированного с Украины в 1941 году. Пройдя медкомиссию, в военно-инженерные войска Николая не взяли, а направили в 35 запасную стрелковую бригаду на станции Мальта. Так сибиряк попал в полковую школу, где, проучившись 8 месяцев, получил звание младшего сержанта. Затем в конце февраля младших сержантов и некоторых офицеров опять сформировали в какое-то подразделение, и отправили на окружные курсы на станцию Дивизионная (в 7 км от Улан-Удэ). Мороз «хватал за пятки», но Николай не переставал удивляться превратностям судьбы: ведь когда-то, в далеких 1907-1909 годах, именно здесь нес свою службу его отец, и вот, спустя годы, его наследник вновь созерцает красоты этих мест.

И вновь - дорога. В конце июня всех привезли в Нерчинск, в военном городке выстроили на плацу, и командиры начали отбирать себе людей. Вдруг вышел какой-то старшина, и спросил, кто имеет среднее или высшее образование – два шага вперед. Из всей солдатской массы (около тысячи человек) вперед вышло только 15, в числе которых был и Николай. Так он попал в минометную роту.

А вечером в помещение, где располагалась минометная рота, заглянул старшина, и как-то странно на него посмотрел. Николаю тоже показалось его лицо знакомым. Как выяснилось позднее, старшина оказался его земляком, – бывшим заместителем начальника Тобольского оперсектора ГПУ. Позднее они крепко подружатся, и старшина расскажет Николаю, как в 1936 году во время репрессий его приговорили к высшей мере наказания, но после письменной жалобы полномочному представителю ГПУ по Уралу, заменили вышку 10 годами лишения свободы и отправили отбывать наказание в Комсомольск-на-Амуре. Но даже и там, отбывая свое наказание, этому исключительно порядочному человеку доверили трудный пост – заместителя начальника колонии по оперативной работе. Но этот рассказ Николай услышит гораздо позднее, ведь в те годы субординация и дисциплина были очень строги.

В Забайкалье Быков пробыл до начала июня 1945 года, а 11 числа полк подняли по тревоге, выстроили на плацу и пешком отправили на границу. В районе Даурия полк остановился и расположился там до начала августа. А в пять часов утра 9 августа они перешли границу и начались военные действия с японцами…

120 км полк шел без единого выстрела: японцы оставили свои казармы, и ушли без боя. Вскоре показался Хайлар, один из укреплений, построенный китайцами после захвата Японией Манчжурии. Около полутора миллиона китайцев, согнанных со всей Манчжурии для постройки укрепрайонов, после окончания грандиозных работ все до единого были расстреляны японцами, считавшими их излишне болтливыми. Впервые увидев такой укрепрайон, Николай изумился его мастерству и размаху: целые поезда с боеприпасами входили в подземные коридоры, казармы для солдат и квартиры для офицеров, залы для танцев и демонстрации кинофильмов, склады с боеприпасами и продовольствием. И таких укрепрайонов вдоль границы с Советским Союзом на протяжении полутора-трех километров оказалось 17.

Битва за Хайлар была жестокой, взять такой укрепленный район оказалось нелегкой задачей. Вечером 12 августа им скомандовали отбой и приказали отойти. А на рассвете всех подняли - и снова в бой. Под обстрелом наши солдаты шаг за шагом приближались к городу Хайлар, вытесняя японцев с оккупированной земли. А во время вступления в город один из осколков вражеского снаряда задел и Николая, но это ранение в ногу оказалось легким, и, спустя несколько дней, он был снова в строю. Наши войска продвигались дальше. Степь, полупустыня и пустыня, хребет Большой Хинган, отсутствие воды, что стала дороже золота (200 грамм в сутки), и колодцы, засыпанные камнями, глиной и песком, многие из которых были отравлены, – ничто не остановило советских воинов, и территория Манчжурии была освобождена за две недели.

23 августа бои закончились и все вернулись в Хайлар на охрану кладовых государственной значимости. Кроме продовольственных товаров в огромных подземных казематах было и вооружение. Туда заходили поезда и грузили все, что было можно вывести: американская колбаса, пакеты с хлебом 1938 года выпечки (даже спустя столько лет он оказался мягким!). Обосновавшись в Хайларе, русские бойцы ходили по подземным квартирам – у японцев было все! Особенно поразили Николая солдатские кабинеты, в которых было полно обеих частей советского боевого устава пехоты в той же самой красной обложке. И это в то время, когда нашим офицерам этот устав выдавался только под расписку, и за его утерю можно было «лишиться головы»! На нашем уставе японские солдаты не только осваивали русский язык, но и получали дополнительные военные знания. А сразу после октябрьских праздников Николая, как имевшего среднее техническое образование, по второму Указу Президиума Верховного Совета СССР демобилизовали из Армии, и 9 ноября он уже прибыл на станцию Песчанка. Формирование демобилизованных по всему СССР закончилось через две недели, Николай сел на поезд, что шел на запад, и 23 ноября прибыл в Тюмень, а через несколько дней вернулся в свой родной город.

Спустя неделю, к Николаю обратился секретарь горкома комсомола, и, поинтересовавшись его планами, предложил ему пойти на службы к его «соседу». Соседом оказался начальник НКГБ в Тобольске, но на собеседовании с ним Николай не чувствовал робости. На предложение работать в милиции он ответил, что нужно посоветоваться с отцом. А вечером отец поставил окончательную точку в дальнейшей судьбе своего сына: «Я свою жизнь прожил – жить тебе. Но я тебя предупреждаю, что работа эта собачья: ни днем, ни ночью покоя знать не будешь». Еще через неделю ряды сотрудников тобольской милиции пополнились новым сотрудником – Николаем Трифоновичем Быковым, – и после окончания полуторагодичной школы в Новосибирске он приступил к работе следователя.

С каждым годом работы в НКВД накапливался богатейший опыт. Помимо экономических преступлений и тунеядства, воистину ненавидя спекулянтов, Николай занимался ими лично. А спекулировали в те годы практически всем, начиная от дрожжей, и заканчивая дубленками и пуховыми платками.

Но были и встречи с яркими личностями, живой историей России. В производстве Николая находилось уголовное дело по бывшему эсеру, с 1902 года члена партии эсеров. А после Октябрьской революции он был у Куйбышева заместителем губернатора Самарской области. Когда впервые на пороге кабинета появился этот очень высокий человек, Николай тогда и не знал, с какой интересной личностью его столкнула судьба. «Молодой человек, скажите, когда же все это кончится?» - устало спросил он его. Жутко гонимый при царизме, бывший эсер оказался в той же ситуации и в советские времена, и, согласно закону того времени, был осужден за старые грехи.

Однажды в Челябинске прилетевшего туда на совещание Николая Трифоновича на улице чуть не сбил с ног какой-то мужчина. Если бы таким образом мужчина не подошел к нему сам, Николай ни за что не признал бы в нем своего первого подследственного - белоруса, осужденного 15 лет назад как бывшего немецкого полицейского.

От простого следователя до начальника следственного отдела Тюменской области (в который входили Ханты, Ямал и юг области) 41 год своей жизни Николай Трифонович посвятил следственной работе, и в декабре 1978 года вышел на заслуженный отдых. А его воспитанники (более 20 человек) стали руководителями органов внутренних дел юга области, двое из них, получив генеральские звания, возглавили окружные ОВД Ямальского и Ханты-Мансийского округов, став их начальника. Несколько лет обладатель 19 наград (две из которых ордена «Славы» III-й степени и «Отечественной войны» II-й степени), полковник в отставке, заслуженный работник МВД Николай Трифонович Быков был председателем первичной организации ветеранов главного следственного управления ГУВД, делясь своим богатейшим опытом с молодежью.

Николай Трифонович ушел из жизни в июле 2008 года, но до сих пор в памяти звучат его скупые слова о своем военном прошлом: «Не было ничего героического – просто надо же было кому-то заканчивать войну». Конечно, солдатская доля бывает разною…. И все же, от этого она не теряет своей ценности, особенно для нас, детей мирного времени.

Елена Черкашина (пресс-служба ГУВД по Тюменской области)