Между двух диктатур

10:23 12 мая 2023

Версия для печати

Правительство Верховного правителя России адмирала Колчака внесло свои коррективы во взаимоотношения с органами местного самоуправления. В феврале 1919 года было объявлено о проведении выборов в городское самоуправление на территории, освобожденной от власти Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Инструкцию министерства внутренних дел опубликовали в омской газете "Правительственный вестник".

Необходимость новых выборов объяснялась отсутствием значительной части гласных, избранных летом 1917 года. Кроме того, правительство Колчака надеялось уменьшить влияние меньшевиков и эсеров в обновленном городском самоуправлении. Для этого новый закон о выборах увеличивал избирательный возраст с 20 до 21 года и устанавливал ценз оседлости – гражданин должен проживать на территории муниципального поселения не менее одного года до дня голосования.

В Тюмени выборы в городскую думу состоялись 1 июня 1919 года. Местные политические деятели: Ф. И. Рогожников, К. Е. Моисеенко, Д. А. Федоров, А. М. Баторгин, М. Б. Глузман, А. А. Китов, А. Р. Изместьев и другие, ранее выдвигавшиеся от партии РСДРП, ПСР и ПНС, заявились от нейтральных общественных организаций-профсоюзов и союза домовладельцев. В то же время защитники "независимого самоуправления" считали, что при диктатуре "необходимо от участия в выборах отказаться". Если в Тюмени осенью 1918 года при Временном Сибирском правительстве из 50 тысяч тюменцев участвовало 9 825 избирателей, то в новых выборах летом 1919 года явилось к урнам только 3 468, то есть 35 процентов.

Демократические кандидаты от РСДРП и ПСР потерпели поражение, уступив свои места кандидатам от партии кадетов и союза домовладельцев, создавших блок "Союз Возрождения". Председателем городской думы был избран бывший кадет Н. И. Беседных. Новое политическое образование, победившее на выборах заявило о поддержке диктатуры Колчака.

В условиях продолжавшейся войны с Германией и Австро-Венгрией Антанта (Великобритания, Франция и США) планировали за счет чехословацкого корпуса и белогвардейских формирований воссоздать на Волге Восточный фронт и, свергнув власть большевиков, развернуть широкое наступление против немецких и австро-венгерских войск, оккупировавших к тому времени Польшу, Прибалтику, Белоруссию, Украину и значительную часть Европейской России.

Однако эта необходимость отпала после капитуляции Австро-Венгрии 3 ноября 1918 года. Один за другим народы, входившие в эту "лоскутную" империю, объявляли о своей независимости. 28 октября родилась Чехо-Словакия – так в ту пору называлось новое государство.

После этого события у оказавшихся в России 56 000 чехословацких легионеров была только одна цель – возвращение на родину. 17 января 1919 года командование корпуса отдало приказ "оттянуть все части в тыл для реорганизации и отдыха". Так корпус перешел под командование представителя Антанты в России французского генерала Жанена. Некоторые амбициозные легионеры, такие как Рудольф Гайда, вышли из корпуса и поступили на службу к Верховному правителю России адмиралу Колчаку.

С конца 1918 года чехословацкие легионеры лишь контролировали железнодорожные коммуникации, по которым Антанта снабжала Колчака оружием и боеприпасами, а также помогала поддерживать общественный порядок в уральских и сибирских городах по Транссибу.

В Тюмени в доме Брюханова на углу улиц Республики и Подаруевской (Семакова) размещался 2-й чехословацкий кавалерийский полк, которым командовал капитан Черевинко. Он не подчинялся начальнику гарнизона полковнику Зенкевичу. В функции городского самоуправления чехословаки не вмешивались. Нарушить нейтралитет им пришлось лишь однажды – 13 марта 1919 года.

В советской историографии все выступления против диктатуры Колчака в его тылу считались результатом коммунистической пропаганды. Так характеризовали и события одного мартовского дня 1919 года в Тюмени.

В действительности мобилизованные в колчаковскую армию тюменцы и крестьяне окрестных сел в возрасте от 19 до 26 лет выражали свое недовольство отсутствием форменного обмундирования и казенного питания, которое переросло в стихийный бунт. Утром 13 марта, не получив горячего завтрака, около 600 призывников сломали замок оружейного склада в ремесленном училище на углу улиц Садовой (Дзержинского) и Томской (Осипенко), похитили 296 винтовок, 18 442 патрона, 191 штык, 9 револьверов, 24 сабли и одну пику, после чего направились к лагерю военнопленных, где содержалось около двух тысяч австрийцев, венгров и чехов, не пожелавших участвовать в противоборстве белых и красных. Малочисленная охрана лагеря не оказала сопротивления. К бунтовщикам присоединилось больше сотни "иностранных пролетариев" с боевым опытом. Толпа, стреляя в воздух, наводя ужас на обывателей, двинулась в сторону Копыловских сараев (район современных улиц Малыгина, Матросова, М. Горького и Салтыкова-Щедрина), места концентрации в Тюмени деклассированных элементов.

Объединившись с ними, мятежники через железнодорожную ветку к станции Тура пошли на штурм каторжной тюрьмы, где содержалось до 500 арестантов.

Убедившись в неспособности собственной воинской команды справиться с беспорядками, городская управа и комендант города обратились за помощью к чехословакам, которые взяли под охрану центр Тюмени, вокзал, пристани и винный склад (на улице Голицынской (Первомайской)). Генерал Гайда по телеграфу приказал "Бунт подавить самыми жестокими мерами, и всех захваченных с оружием бунтовщиков расстрелять на месте без всякого суда...".

Штурм тюрьмы провалился. Охрана – 55 солдат при одном офицере – заперла ворота и встретила нападение винтовочными залпами. Повстанцы отступили в Сараи и заняли там оборону. Началось перестрелка с наступавшими легионерами, которые понеся потери в 27 убитых и два десятка раненых, подавили к вечеру сопротивление. Раненых поместили в чешско-американский госпиталь, открытый в Тюмени в ноябре 1918 года, по согласованию с городским самоуправлением в здании коммерческого училища Колокольниковых на Никольской улице (Луначарского).

Этот госпиталь доктора Льюиса перевели в наш город из Китая благодаря хлопотам бывшего премьер-министра Временного правительства России князя Г. Е. Львова (1861-1925).

После добровольного ухода с этого поста в июле 1917 года (его сменил А. Ф. Керенский (1881-1970)) он уехал в Тюмень к своему помощнику в Государственной Думе С. И. Колокольникову и прожил здесь до ареста в марте 1918 года матросами 1-го Северного летучего морского карательного отряда. Когда Тюмень заняли чехословаки и белогвардейцы, князь Львов вместе с Колокольниковым выехали в США "по поручению Сибирского правительства для снабжения Сибирской армии". Там они убедили президента США Вудро Вильсона открыть в Тюмени при содействии еще одного Колокольникова – Виктора Ивановича, гласного Тюменской городской думы – госпиталь для раненых и увеченых русских и чешских воинов на 300 коек при пяти врачах, восьми сестрах милосердия, фармацевте и 52 чехословаках обслуги.

Умерших в этом госпитале от ран и болезней хоронили на кладбище лагерного лазарета. Туда же свезли тела убитых повстанцев и присоединившихся к ним военнопленных венгров – всего, по неподтвержденным документально данным, до 100 человек.

На следующий день, 14 марта 1919 года, состоялось чрезвычайное заседание Тюменской городской управы. Вынесено "определение", которое начиналось словами "...По предложению городского головы Флоринского, почтить память чешских и русских воинов, погибших при исполнении своего долга при ликвидации вчерашнего мятежа".

В "определении" отмечалось, что "управа глубоко отрицательно относится к вчерашнему мятежу, оценивая его как безумие со стороны несознательных масс".

Выступив в мае 1918 года против Советской власти большинство чехословацких легионеров искренне считали себя демократами и даже социалистами. Неудивительно, что после того как во главе Белого движения встали люди крайне правых, а то и монархических взглядов, значительная часть солдат и офицеров чехословацкого корпуса восприняла это с явным неудовольствием.

Командование корпуса вручило Колчаку меморандум: "Местные русские военные органы позволяют себе действия, которым ужасается весь цивилизованный мир. Выжигание деревень, избиение мирных русских граждан целыми сотнями, расстрелы без суда представителей демократии по простому подозрению в политической неблагонадежности. Разве этого мы хотели, вступая вместе с вами в борьбу с произволом и мерзостью узурпаторов власти – большевиками?".

У Колчака под ружьем находилось более ста тысяч человек. Его армии наступали. Но когда чехи и словаки отошли в тыл, ситуация изменилась. Войска Верховного правителя России потерели поражение и покатились на восток. У диктатуры Колчака не оставалось никаких преимуществ перед диктатурой Ленина. А чем одна тирания лучше другой? Реквизиция продовольствия и насильственная мобилизация в армию, порки, расстрелы настроили сибиряков против Белого движения. В тылу колчаковцев развернулось партизанское движение.

Тюмень белогвардейцы оставили без боя 7 августа 1919 года. Городской голова Флоринский, гласные городской думы и еще около пятнадцати тысяч горожан ушли с белыми, спасаясь от второго пришествия большевиков. Чешско-американский госпиталь Льюиса-Колокольникова эвакуировали в Красноярск, затем – в Харбин. На следующий день по Ирбитскому тракту в город вошел Особый Северный экспедиционный отряд С. В. Мрачковского (1888-1936).

При этом в точности наоборот повторилась ситуация лета 1918 года, когда красные отступили по железной дороге и реке Туре на Урал, а чехословаки и белогвардейцы еще не вошли в Тюмень. В течение суток грабители растаскивали муниципальное имущество. Разворовывалось оборудование мастерских, котлы, чайники, упряжь, одежда... По сути, воровство из преступления превратилось в способ жизнедеятельности.

Началось формирование новых органов власти. Военно-революционный комитет возглавил с 18 августа 1919 года А. Д. Макаров (1881-1932), помощник военного комиссара 454-го полка 51-й стрелковой дивизии 3-й армии Восточного фронта.

27 августа постановлением ВЦИК "Об организации гражданского управления Сибири" был создан Сибирский революционный комитет (Сибревком), который разместился в Челябинске. Этим же постановлением образована Тюменская губерния. С 14 октября 1919 года председателем Тюменского губревкома назначен профессиональный революционер Б. З. Шумяцкий (Андрей Чергонный) (1886-1938). Тюменская организация РКП(б) была восстановлена 25 августа 1919 года после возвращения в город большевиков, покинувших его год назад. Ее возглавил В. М. Кармашов, ставший одновременно редактором "Известий Тюменского ревкома".

Военно-революционный комитет, состоявший из 15 отделов, считался временной управленческой структурой. При удалении от Тюмени линии фронта ВРК должны заменить Советы, как новая форма самоуправления. Для этого осенью 1920 года в Тюмени была развернута предвыборная кампания. Она проводилась в трудовых коллективах под контролем большевиков. К выборам не допускались бывшие жандармы, полицейские, осужденные за корыстные преступления, душевнобольные, служащие, отступившие из города с колчаковцами и возвратившиеся обратно, монахи и священнослужащие, а также лица, прибегающие к наемному труду и живущие на проценты с капитала или на доход с предприятия. Всего к голосованию допустили 18 575 граждан. Первые выборы нового по форме и коммунистического по содержанию городского самоуправления состоялись 22 октября 1920 года. Коммунисты провели в горсовет 75% своих кандидатов, 25% представлены беспартийными. Фактически состав горсовета находился в подчинении исполкома Тюменского губернского Совета. Председателем губисполкома был избран Новоселов.

Экономическое положение Тюмени после ухода колчаковцев осталось тяжелым. Не хватало продовольствия и топлива. Не работали заводы, фабрики и ремесленные мастерские. Не ходили поезда. Росла уголовная и бытовая преступность, заболеваемость и смертность населения. Главными проблемами городского коммунального хозяйства считались отопление муниципализированных зданий, водоснабжение, канализация, вывозка мусора, благоустройство улиц.

Топливно-коммунальные проблемы решались путем обязательных трудовых повинностей и общегородских субботников, от участия в которых освобождались только женщины с грудными детьми. Не надеясь на сознательность горожан, губком РКП(б) и губисполком грозили различными карами дезертирам "трудового фронта". Трудовым дезертирством считались: неявка по трудовым мобилизациям и повинностям, уклонение от трудового учета, невыход на работу без уважительной причины, самовольный уход с работы, опоздания на работу, уклонение от труда различными способами (симуляция болезней и др.).

На заседании тюменского губкома РКП(б) отмечалось: "По всей губернии происходит скрытый молчаливый саботаж, который нам не удалось раскрыть ни облавами на толкучке, ни обследованием всего города, ни циркулярами, ни приказами, ни регистрациями".

Недовольство населения, отстраненного по существу от самоуправления политикой "военного коммунизма" нарастало. Чашу терпения переполнила насильственная продовольственная разверстка и произвол продработников. В феврале 1921 года в Тюменской губернии вспыхнуло крестьянское антибольшевистское восстание.

В советской и постсоветской исторической науке существовали две оценки этого восстания: кулацко-эсеровский мятеж и стихийное народное движение. Но если считать события 1921 года в нашем крае мятежом, значит, должны быть единое руководство и программа (план) действий. Советская историография считала, что контрреволюционное восстание крестьян возглавили законспирированные местные ячейки Сибирского крестьянского союза, созданного эсерами летом 1920 года в Омске.

Сейчас известно: все руководители СКС были арестованы чекистами в ноябре-декабре 1920 года. Значимые в Тюмени как легальные организации ПСР и РСДРП после 8 августа 1919 года, когда в город вступили части Красной армии, оказались под наблюдением губчека и заявили о своем окончательном самороспуске.

Множественные опубликованные архивные документы, подкрепленные воспоминаниями очевидцев, дали полное основание для вывода: у восставших против политики "военного коммунизма" под лозунгом "за Советы без коммунистов", не было единого командования, единого штаба, единого плана действий. В этом заключалась одна из основных причин поражения восстания и перерождения народного протеста против произвола продработников в политический и уголовный бандитизм.

Вместе с тем со стороны повстанцев и населения, вовлеченного в стихийный бунт, отмечались целенаправленные попытки руководства боевыми операциями и организации самоуправления контролируемой территорией.

Рассекреченные после августа 1991 года архивные следственные дела на участников восстания 1921 года свидетельствуют, что в наиболее совершенной форме повстанческие органы местного самоуправления были созданы в Тобольске, оставленном уездным исполкомом, коммунистами и красноармейцами в ночь с 20 на 21 февраля. Через четыре дня там избрали крестьянско-городской Совет.

В Тюмени вновь объявили военное положение. Фактически все властные полномочия сосредоточились в руках секретаря губернского комитета РКП(б) С. П. Агеева (1898-1973), секретаря уездного комитета партии А. Н. Оловянникова (1886-1921), председателя Тюменского исполкома губернского Совдепа С. А. Новоселова, губпродкомиссара Г. Инденбаума (1881-1922) и предгубчека П. И. Студитова (1888-1965). Собственных вооруженных сил кроме коммунистических отрядов, караульных и конвойных команд и преданного губчека 49-го батальона войск ВЧК у них не было. Поэтому для подавления в губернии крестьянского восстания в Тюмень по железной дороге был переброшен 86-й имени Володарского стрелковый полк, награжденный Красным знаменем за боевые операции на Восточном и Южном фронтах против войск адмирала Колчака и генерала Деникина.

После ликвидации основных сил мятежников в уездах еще действовали отдельные повстанческие отряды, переродившиеся в политические и уголовные банды. В июне 1921 года 3-й Тюменский губернский съезд Советов объявил "двухнедельник добровольческой явки". В октябре того же года сменивший Новоселова на посту предгубисполкома А. Д. Макаров сообщил на собрании коммунистов Тюмени: "Проведенные декады добровольной явки бандитов дали удовлетворительные результаты, и сейчас остаются в лесах небольшие шайки бандитов, делающих налеты на склады и населенные пункты. Есть случаи убийства ответственных работников на местах".

Борьба с бандитскими шайками продолжалась до 1922 года, когда наконец политический бандитизм в Тюменской области благодаря отказу Советской власти от политики "военного коммунизма" и переходу к новой экономической политике (НЭП) окончательно ликвидировали.